Сергей Нестеренко — молодой специалист, представитель редкой, загадочной и увлекательной профессии — медицинский физик. Деятельность Сергея — это «пятидневка» супергеройства, спасение жизней раковых больных. Прогулки по «каньонам», словестные баталии с консервативными врачами, управление футуристическими аппаратами — именно так выглядит типичный день медицинского физика.
Беседа начинается в одном из кабинетов, затерянных среди больничных лабиринтов.
— Ты не очень похож на физика.
— Как в твоём представлении выглядят физики? В очках, халатах? Мы одеваемся так же, как обычные медицинские сотрудники.
— Тогда отсюда и начнём. Как связаны медицина и физика? Можешь простым языком рассказать о содержании своей работы?
— Сейчас медицина шагает в направлении широкого использования сложного и специфического оборудования. Именно поэтому в настоящее время физика тесно сплетена с медициной. Вообще функции медицинского физика таковы: это выполнение дозиметрического планирования, проведение клинической дозиметрии и обеспечение гарантии качества лучевой терапии. У нас есть несколько аппаратов, на которых происходит облучение пациента. Физик должен с помощью приспособлений и своих знаний вычислить дозное распределение внутри пациента, рассчитать все позиции аппарата, весь путь облучения для того, чтобы на определённый орган досталась определённая доза радиации, чтобы нейтрализовать действия опухоли. Врач здесь играет роль дирижёра, или режиссёра — он даёт определённые предписания. То есть он говорит: «Я хочу, чтобы этот орган получил такую дозу, а другой не получил». Технически врач не представляет, как это реализуется, и ему это не нужно — как раз для этого необходим медицинский физик. По сути, медфизик является переводчиком с врачебного языка на язык аппарата. Это наша самая важная функция — реализация мысли врача.
Сергей демонстрирует своих «подопечных» — различные аппараты для диагностики и облучения злокачественных образований. В корпусе сосуществуют облучатели 3х поколений: от аппарата 20-х годов прошлого века, модель которого тогда реализовывали из деталей зенитной ракеты, до сверхсовременного, ради которого и был отстроен новый корпус. В первый аппарат замурован специальный радиоактивный элемент, второй же работает по совершенно иному принципу — преобразует электричество в энергию радиации. «Это линейный ускоритель электронов, — поясняет Сергей. — Принцип функционирования напоминает знаменитый Адронный коллайдер. Только частицы бегут в нём не так быстро». Как и в лабораториях БАК, помещение с радиотерапевтическим аппаратом предваряют освинцованные двери и длинные лабиринты коридоров, называемых «каньонами». Во время процедуры пациент находится один на один с аппаратом, а лаборант следит за осуществлением процедуры по специальному монитору, регулируя происходящее с помощью пульта управления.
— Почему знание физики требуется для пользования оборудованием? Это же не квантовые компьютеры, правильно?
— На уровне пользователя, операциям с программами действительно можно обучить кого угодно. Но методики по использованию облучения могут разрабатывать и использовать только те люди, которые этому учились.
— Ты рад, что вот так вдруг получил именно эту работу?
— Да, мне кажется, что это моя судьба. Я именно такой, специфический физик — когда учился, то не интересовался глубокой, теоретической физикой — физикой звёзд или элементарных частиц. Я больше биологией, например, увлекался, во время учебы в школе. Эта профессия — совмещение всех моих способностей и путей обучения, именно в этой сфере я нашёл себя.
— Где ты учился и как попал сюда?
— Я заканчивал Демидовский университет по направлению «теоретическая физика». Потом получил второе образование — «Прикладная математика и информатика». В сферу медицинской физики я попал совершенно случайно — устраивался по специальности «программирование и обслуживание серверных систем», но руководство нашло интересным моё первое образование. Я узнал, что в ближайшее время как раз открывается новый корпус, нужно запускать и обслуживать новое высокотехнологичное оборудование.
— Наверное, сложно было привыкать к работе? Врачи, пациенты, специфическая деятельность…
— Да, сначала работа с людьми казалась препятствием. Было неловко присутствовать в одной комнате с обнажёнными людьми. Было сложно привыкнуть ко многому — например, к отношению врачей к моральным нормам. Это люди другого склада ума, они могут чем-то поступиться, могут сделать выбор, руководствуясь своей субъективной точкой зрения и полагаясь на многолетний накопленный опыт. Медицина, как говорится, неточная наука. Некоторые выбирают одни методики, другие — альтернативные. Мне, как человеку, учившемуся на физике, ближе точные вещи: иногда остаются непонятными некоторые нюансы — почему в одном и том же случае врач действует по-разному. Но у врачей есть своя интуиция, и поначалу к этому нужно было привыкать.
— А что касается общения с пациентами — трудно приходится?
— С этим нет проблем. Даже люди с поражением лица, или с уродующими опухолями сейчас не вызывают дискомфорта. На состоянии, настроении это не сказывается: ты делаешь что-то, чтобы помогать людям. И ты знаешь, что должен всё сделать правильно, так что это даже мотивирует. Стараешься посидеть, подумать подольше, чтобы обойти возможные побочные эффекты лечения, найти «хитрый» путь воздействия на опухоль.
Сергей и его напарник Николай ведут меня в лабораторию по созданию масок — накладок из особого материала, которые обеспечивают иммобилизацию во время облучения. «Каждой маске придают индивидуальную форму лица или тела человека. Её надевают во время процедуры, и пациенту уже никуда из неё не вырваться, — улыбается Сергей. — Но вообще, процедура облучения абсолютно безболезненна. Что хорошо в нашей работе — так это то, что никто не кричит от боли».
— Случаются ли конфликты с врачами?
— Бывают, особенно часто случались в первое время. Коллектив врачей был настроен консервативно, переход к новым методикам произошел не сразу. Приходилось использовать новое оборудование для старых планов, а мы понимали, что его можно использовать более рационально и грамотно. Если можно сделать лучше — зачем полагаться на старый, консервативный подход?
Сейчас всё намного лучше. Мы работаем уже достаточно долгое время, я работаю около 3 лет здесь, и физики наработали авторитет. Были случаи, когда после наших расчётов у пациента была полная ремиссия [исчезновение или ослабление симптомов болезни] в очень сложных, запущенных случаях. Сейчас врачи прислушиваются к нашим замечаниям и возражениям, советуются с нами.
К тому же, мы являемся участниками ежегодных радиологических конференций в Москве, Швейцарии, Санкт-Петербурге, посещаем тренинги ведущих специалистов в этой области. Так получилось, что пока на них ездят только физики. Я внёс предложение, что врачам было бы тоже полезно посещать такие конференции. Также тесно сотрудничаем и обмениваемся опытом с коллегами из ведущих научных онкологических центров.
— У вас есть целая команда медицинских физиков?
— Да, у нас своя коллаборация, как мы это называем.
— Много ли времени отнимает твоя деятельность? Некоторые люди, возвращаясь с работы, всё равно продолжают о ней думать.
— Да, я из этого сорта людей. Так что если какая-то задача не решена, я буду постоянно думать об этом. Но, как правило, я решаю такие вопросы — чтобы убрать идею-фикс из головы. На первом этапе обучения, когда я не знал многие нюансы профессии, часто занимался дома, читал литературу по теме. Литература в этой области очень скудная, особенно в России, приходится доставать через коллег, переводить с других языков. «За бугром» достаточно развита эта тематика, проводятся разносортные исследования.
— А чем ты занимаешься в свободное время?
— Помимо деятельности на поприще медицинской физики, я являюсь руководителем отдела автоматизированных систем управления, а также приходящим программистом.
А ещё у меня есть дочка, жена, и я очень люблю проводить время с ними. Дочке сейчас 2 года, мне очень интересно её обучать, помогать ей делать шаги в развитии, осваивать буквы, цифры. Мне кажется, это основополагающий этап в развитии человека, поэтому я хочу уделить ему больше времени.
Люблю кино, проводить время с друзьями, боулинг и бильярд. К сожалению, а может и к счастью, я не приверженец активных видов спорта, таких как футбол, сноуборд, горные лыжи.
Но настоящее хобби, пожалуй, это моя работа. Как говорят, самая лучшая работа — это хобби, за которое тебе платят. И в этом мне повезло: причём, не только в медицинской физике — во всех организациях, в которых я работаю, достаточно интересные обязанности и функции. Мне нравится этим заниматься, и я чувствую себя здесь, как рыба в воде.
Источник — Молодежный портал Ярославской области http://www.molportal.ru/